Понедельник, 06 Июня 2011 г. 22:24 (ссылка) Процитировано 2 раз + в цитатник О колхозе-миллионере
Сонмища агровампиров свили гнезда в институтах и академиях. Оттуда они десятилетиями сыпали в агрономическое, зачастую напористо требовали: ПАХАТЬ! ТОЛЬКО ПАХАТЬ! Во всех учебниках паразитарные агроповодыри ввинчивали в посконные мозги главный постулат. "В хозяйствах... подъем зяби должен производиться ОДНИМ приемом — вспашкой плугом с предплужником на глубину пахотного слоя. Норма высева устанавливается из расчета семь миллионов семян на гектар (семьсот на квадратный метр) " И чем стремительнее таяло плодородие российских земель, с натугой выдавливавших из себя восемь-девять центнеров зерна с гектара, чем смачнее жрала ветровая и водная эрозия гумус на пашнях, чем гуще минировались сорняками чахлые рожь и пшеница, чем жирнее текла золотая река за бугор, оплачивая труды канадцев и американцев, — тем злее и истеричней отстаивалась пахота домашней пятой колонной. На пашне, как гниды на умирающем теле, плодились, множились кандидатские и докторские. Пахота крышевалась академическим и правительственным статусом. И все они, не моргая, пялились злобными гляделками на результаты безотвалки, плюй в эти глаза — Божья роса. Поверхностную, экономичную, защитно-эффективную обработку почвы тысячекратно доказывали результатами тысячи совестливых аграриев — от садовника Петра Ивана Эклебена до академика Мальцева. Тысячекратно подтвержденным опытом демонстрировали преимущества безотвального земледелия канадцы, американцы, русские ученые-агрономы Иван Овсинский, Сулейменов, Бараев, Моргун, Мальцев, Прохоров — несть им числа. Но пахотная блажь, втемяшенная в крестьянскую башку, цвела там махровым цветом. У многих цветет и до сих пор.
БУНТАРЬ РУССКОГО ЗАМЕСА, ИЛИ 1000 БАКСОВ ЗА СОРНЯК
Три автобуса и с десяток легковых машин, битком набитые агроспецами из восьми российских регионов, ходко катили по проселкам Пензенщины, возглавляемые джипом директора ТнВ "Пугачевское" Анатолием Иванычем Шугуровым : ехали смотреть поля хозяиства участники выездного межрегионального семинара, созванного совместными усилиями самарского " Сельмаша" и губернатора Пензенской области В.К. Бочкарева. В состав семинара активно влились и организаторски держали его на своих плечах, прежде всего представитель самарского "Сельмаша", начальник отдела маркетинга Г. Шайахметов, заместитель губернатора и министр сельского хозяйства Пензенщины В. Резниченко, член-корреспондент Российской Академии наук В. Беляк, глава администрации Мокшанского района В. Щербаков. Шугуров верховодил хозяйством более двадцати лет, год за годом реализуя в нем свою пытливо-бунтарскую натуру ошеломляющими результатами — во всем! Начиная с названия. Он возглавил не колхоз, не совхоз, не ООО или фермерское хозяйство -ТОВАРИЩЕСТВО НА ВЕРЕ. (ТнВ). И уже в 1982 году отверг директивно-пахотную, вредоносную дурь технологии, истощавшей силы Отчизны. В 1984 году всю свою пашню хозяйство перестало вспарывать плугом, вызывая вопли, разносы и карательные меры в верхах. Местечковая свора на заокеанском поводке прекрасно знала и усвоила плакат, висящий и ныне в канадском университете земледелия: "ОДИН НЕМЕЦКИЙ УЧЕНЫЙ САКС СДЕЛАЛ БОЛЬШЕ ВРЕДА ДЛЯ ВСЕГО МИРА ИЗОБРЕТЕНИЕМ ПЛУГА, ЧЕМ ВСЕ НЕМЦЫ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ". Наличие такой своры в агронедрах России — наша общая беда, хотя, справедливости ради, в ее общую массу немало затесалось просто добросовестных недоумков. Шугуров в травле и наездах не сломился. Более того, затеял и приступил к чудовищному по тем временам эксперименту: имея у себя нижайший балл плодородия (34), он демонстративно отказался от применения органических и минеральных удобрений, а также от всех гербицидов, пестицидов и ядохимикатов. С тех пор ТнВ не внесло в почву ни грамма навоза, минеральных удобрений и химикатов. Оно не протравливает ничем семена (ведя лишь селекционный их отбор), не опрыскивает ничем поля, революционно взломав все каноны, спущенные российскому земледелию. Он руководствуется лишь древнейшим опытом предков и здравым смыслом. Шугуров не просто выжил в своем эксперименте. На дворе 2003 год. К этому времени головастый пытливый мужик-самородок стал достоянием России, к которому толпами прут канадцы, голландцы и американцы, встречая в хозяйстве нескрываемо усмешливую снисходительность. Они ходят по полям, впитывая результаты дикого для них ТнВ в стране-волкодаве, где немыслимые для цивилизации бандитские цены на горючее и энергетику, где крестьянин ободран правительством до нитки, где мольбы о дотации для агрохозяйства вызывают лишь ухмылки на чиновной харе, где ожиревший в заботе о нем канадец либо американец просто окочурился бы в первый же год. Ибо он может позволить себе в своей райской для зернопроизводства зоне тратить с правительственной помощью на производство одного центнера зерна 350-420 рублей (десять-пятнадцать долларов). Шугуров тратит безо всякой помощи и дотаций 40-50 рублей (полтора доллара). При почти таких неурожаях и, естественно, совершенно бешеной (по сравнению с западной) рентабельности. Забугорники, уяснив все это, немеют: ТнВ Шугурова не просто выживает. Оно живет роскошно, получая в зоне экстремального земледелия 35-40 и более центнеров зерна первого класса с гектара — с высочайшей клейковиной и надаивая от каждой коровы более 3000 литров молока. В России, СНГ и на Западе фермер тихо верещит от счастья, ликует, если удастся вскарабкаться на уровень в 50% рентабельности. Рентабельность ТнВ зашкаливает у Шугурова далеко за 300 процентов! Ежегодная, чистая прибыль хозяйства более 10 миллионов рублей, а рядовой Товарищ на Вере получает в совокупности около 17 тысяч рублей оплаты за труд, имея к сему — по желанию — и богатейшее подворье. И ВСЕ ЭТО — БЕЗ ЕДИНОГО ГРАММА ОРГАНИЧЕСКИХ, МИНЕРАЛЬНЫХ УДОБРЕНИЙ И ЯДОХИМИКАТОВ.
VIVAT РЕНТАБЕЛЬНОЙ ШУГУРИАДЕ
Анатолий Иванович начал у себя с дождевых червей. В обогреваемый сарай с земляным полем осенью завезли солому, немного навоза, полили водой и запустили в эту массу 200 кг червей с завода " Биосинтез". Всю зиму поддерживали температуру + 15. На следующий год сарай выдал россыпи драгоценного гумуса: на поля вывезли его около 12 тонн. Один килограмм червей произвел неторопко 600 килограммов гумуса. Ну-ка отыщите дождевого червя у упертого пахаря в пашне, обглоданной ветровой и водной эрозией, к тому же посаженной на иглу пестицидов, гербицидов и минеральных удобрений. Не отыщете! Пахота, ядохимикаты и гербициды, как сифилис тело, истощают плодородный слой, образуя плужную подошву, разрушают капилляры, по которым влага поступает из глубины к поверхности — к корням, хамски прерывают микробиологические процессы в пахотном слое, делающие почву живым организмом. И умерщвляют червей. Наши мудраки придумали " Закон возврата", который гласит: при хороших урожаях идет обеднение почвы. Естественно, эта каста имела в виду бездумную затею с соломой: в 90 % хозяйств она скирдуется, гниет под дождями, потом ее либо сжигают — в редких случаях, но чаще вывозят на корм полудохлой от голода скотины у хозяина, у которого, как всегда, не хватает средств (а чаще — мозгов) загодя заготовить качественные корма. К кормам мы еще вернемся. А пока разберемся с соломой. Имея за плечами конкретику с дождевыми червями и соломой, ТнВ произвело несложные подсчеты. При среднем урожае зерна в 30 ц с гектара на этом гектаре образовалось 180 центнеров органической массы: зерно, стебель, листья, полова, корни. Если солому при жатве не скирдовать бункером, а поставить вместо него измельчитель и тут же разбрасывать по стерне, — на гектаре в итоге, остается 150 центнеров органики, что примерно равнозначно 100 кг азота, 50 кг фосфора и 180 кг калия. Шугуров, отбросив пахоту, прекратив внесение органических и минеральных удобрений, стал просто разбрасывать по высокой (!) стерне "мульчу". Весной он заделывал ее культиватором в пропитанную влагой почву (высокая стерня мертвой хваткой держала снег!) Дальнейшую работу по фабрикации гумуса он предоставил дождевым червям. Это элементарное действо позволило хозяйству получать 30-40 центнеров зерна с гектара — даже в засушливые годы. Более того, агрохимическая лаборатория, с которой он заключил договор, спустя несколько лет отметила поразительные явления: полностью прекратилась ветровая и водная эрозия; по всем полям шел интенсивный, стабильный прирост гумуса; за четыре года поля сами раскислились, исключив из агроработ дорогостоящее известкование, поскольку по целым теперь почвенным капиллярам вместе с водой поднимались из глубин карбонаты кальция и магния, нейтрализуя почвенную кислотность. Предвижу желчно-ехидную нетерпячку матерых пахарей: а сорняк?! Без пахоты зарастем по уши! Зарастете овсюгом, само собой. Особенно на Урале, где этот растительный упырь и при пахоте нередко сгонял крестьян с полей, вынуждая их распахивать новые земли. У Шугурова же (повторяем: работающего без пахоты и гербицидов) на 5000 гектарах зерновых посевов однажды ватага залетных канадцев полдня рыскала по полям в поисках хоть одного драгоценного экземпляра этого сорняка. Драгоценного в полном смысле: Анатолий Иванович предложил 1000 долларов за один стебель найденного овсюга на полях, которые всего несколько лет назад были засорены до предела. Ни одного так и не нашли. Шугуров и Ко годами безгирбицидной практики выстрадали и отработали методику очищения сорных полей. Наука десятилетиями втемяшивала в крестьянскую практику 7-8-9-польные обороты. Без химии здесь обойтись было невозможно — сорняк завладевал просторами. Но химия, в свою очередь, губила почву и убивала червей, медленно, но верно минировала ядами человеческий организм, потреблявший зерновой хлеб. Шугуров разорвал замкнутый круг. Он ушел от севооборотов, заменив их простым чередованием культур с системой мульчирования — в трех годовых вариантах. 1-й год — чистый пар, 2-й — озимые, 3-й — яровые. Особо засоренные земли очищались вторым вариантом: 1-й год — чистый пар, 2-й — озимые с культивацией, 3-й — снова чистый пар, 4-й — снова озимые с трех-четырехкратной обработкой культиватором. И так — до тех пор, пока поля не очищались до первого варианта. Третий вариант, когда поля, очищенные от сорняков, имели слабоплодородную почву и требовали капитального ремонта. Здесь вступал в дело долгоиграющий полифонический набор: чистый пар, озимые, яровые с подсевом клевера, чистый клевер первого года, клевер второго года с обработкой дисковой бороной БДТ-7 и культиватором, затем клеверно-сидеральный пар третьего года. И т д. В результате, однажды и навсегда, поле, засеянное озимой пшеницей, взрывалось урожаем под сорок центнеров с высокой клейковиной (25) и первой группой качества. Можно много рассказывать о методиках Шугурова — их набор внушителен и базируется на строго индивидуальном подходе к каждому полю. Так ставит диагноз больному опытный и умудренный врач, никогда не руководствуясь шаблоном. Но возвратимся к семинару. Мы вылезли из джипа, встали на грунтовке меж двух полей с буйными всходами пивоваренного ячменя и овса. По левую руку — безотвалка с посевом сеялкой СЗП — 3,6 . По правую — та же безотвалка. Но посев велся новой чудо-сеялкой завода "Сельмаш" АУП-18-0,5. Левое поле уходило за горизонт ленточной, рядково-холеной зеленью. Правое — било по глазам, по сознанию сплошным темнозеленым разливом — без единого прогала. Анатолий Иванович подтолкнул под бок организатора семинара, начальника маркетингового отдела "Сельмаша" Шайахметова. Кивнул вправо, на темно-зеленое разливанное море, пробасил с нескрываемой негой: — Узнаешь, Гаяз? Ваша АУПка сплошняк натворила, ва-а-аша!
СТЕНОБИТНОЕ ВКРАПЛЕНИЕ
Они пробивали чиновные стены лбами поодиночке: творец новой технологии Шугуров — под Пензой, и изобретатель новой сеялки Прохоров в содружестве с конструкторами Дрогайцевым и Патрикеевым — в Самарской области. Нашли они, обрели друг друга не столь давно — три года назад. До этого Прохоров получил три инфаркта и с десяток зубодробительных отлупов от чиновной своры и псевдоученых, которые бойкотировали чудо-агрегат. Завод же, успевший изготовить около сотни АУПов перед 1990 годом, рухнул в период горбостройки на кромешное дно банкротства, сменил двух директоров. Пока не попал в поле зрения цепкой, стремительно набиравшей силы компании "Сок". Именно она, вскоре превратившаяся уже в группу компаний, возродила " Сельмаш", сделав ставку на реальное хозяйство. Прохоров, Патрикеев, Дрогайцев довели уникальнейший агрегат до мирового уровня, успев нажить врагов в лице губернатора Титова и его агропассии Орловой, которые рулеточно поставили, в отличие от Прохорова и Шугурова, на забугорную технику. И швыряли на нее, драгоценную, вдесятеро дорогую, бюджетные средства — сами понимаете — исключительно ради красивых глаз западных фирмачей. А попутно лилась грязь на "Сельмаш" и его детище АУП писучим наемником Солоревым. И вот сейчас, здесь, обретя друг друга, собратья по разуму и Отчизне, даровитые русские самородки, демонстрировали агросимбиоз техники и технологии, а попутно — образец русской живучести. ... Выпрастывалась из автобусов полуторасотенная масса хозяев агрофирм, спецов, научных с/х работников. Рассредоточивались, с некоторой оторопью озирая буйную роскошь всходов — особенно справа, из-под АУПа. Ибо кустились они, мощные, сильные и здоровые, с реальной перспективой урожая в 35-40 центнеров с га — без удобрений и химии, абсолютно стерильные экологически. Шугуров поднял микрофон и взялся пояснять, с суховатой жесткостью пересыпая речь цифровой фактурой, вдалбливая (который раз по счету) азбучные для него истины. — Мы не пашем эти поля более 15 лет. Но ни одного сорняка вы не найдете. При жатве мульчируем и разбрасываем всю солому за комбайном " ДОН-1500 Б" с измельчителем. До снега больше к земле не подходим. Яровой сев ведем в третьей декаде мая, предварительно сделав две-три культивации по стерне и мульче культиватором КПЭ-3,8. Но вот у них, — показал на Шайахметова, — у самарских сельмашевцев, есть уже машинка куда поэффективней: ОПО-4,25. Вон она стоит, сейчас подойдем. И вообще... Шугуров не удержался, расплылся в улыбке: — Что сеялка у них, что культиватор — высший пилотаж, в СНГ равных им пока нет. Видите, справа поле? Безрядковый, сплошной рассев, ни одного прогала, задействован каждый сантиметр почвы. Перспектива урожая, вижу уже сейчас — под сорок центнеров, за счет равномерного, редкого рассева каждое зерно дало два-три стебля. Здесь на квадратный метр ушло не более трехсот семян, а в будущем году хотим еще снизить — до 240. Взмыл и опал восхищенный гул в гуще семинаристов, в массе своей зацикленных на норме в 600-700 семян. Шугуров продолжил: — Хотя, как у практика, у меня к конструкторам АУПа кое-какие претензии. После семинара буду базарить и ругаться с ними. Наедине. Теперь цифирь полезная. На всю предпосевную, посевную, уборочную работу АУП-ом, ОПО и ДОНом мы затратили 45 литров солярки на гектаре, при общей себестоимости центнера зерна в 40, 9 рублей. Для сравнения — в Самарской области, по словам Титова, они тратят 150 рублей. И то звонят об этом в лапоть на всю Россию, поскольку США тратят 310, а Германия — 434 рубля. На обратном пути кавалькада остановилась у буйной— по пояс — травяной стены с гроздьями фиолетовых соцветий. Стоял тихий, пчелино-оркестровый зуд — на медоносе трудились пчелы. Шугуров, дождавшись подхода остальных, изрек с заметной вальяжной гордостью: — А вот этот красавец, в смеси с кострецом, к едрене фене похерил и закрывает все наши, и, я бы сказал, общероссийские, проблемы с кормами. Многолетник. За лето стабильно дает два укоса по 300-350 центнеров с гектара с роскошным набором белков, протеина и сахаров. Используем на сено, сенаж и силос. Силосную яму засыпаем слоем зерновых отходов, те прорастают, образуют клейкую шубу. Силос под ней — пальчики оближешь, корову за цицки не оттянешь. Вот почему нам на дух не нужна солома в кормах, и мы ее оставляем всю на полях. В народе траву нарекли — козлятник, по-научному галега восточная. Если точно, для скота — скатерть-самобранка. Стоит один раз посеять, и десять лет практически беззатратно и вовремя коси. Желающих могу снабдить семенами. Один гектар заменяет четыре гектара кукурузы, которую считаю хрущевской дурью и затратным врагом наших полей. Добавил неожиданно с едучей, видимо, долго копившейся гадливостью: — Так что и при Грефе с Чубайсом не хрен лапки складывать, сопли распускать. К вечеру участники семинара заметно подустали, не столько физически — фактура, методика, показанная главою ТнВ, заметно истрепала нервы, ломая привычные схемы и представления. Многие на местах бедствовали, выживали, выдирались из нищеты и бедлама, которые хронически инициировало правительство и застенчиво-анемичный, где— то затерявший право голоса в аграрной политике, министр. А здесь, вальяжно и хозяйски утвердившись, плескал в глаза достаток, переходящий в роскошь, навевая смутный дискомфорт в душах: с жиру бесится! Шугуров, между тем, не переставал ошарашивать. Сколько экономистов, агрономов, управленческого аппарата, сколько главных? — Да нисколько, таких не водится. Нет у нас главных. На 5000 гектаров растениеводства и тысячу голов КРС есть инженер, который одновременно и зам. директора и завгар, и завскладом запчастей, и водитель служебной машины, и аккумуляторщик. Его помощник — водитель техпомощи, главный ремонтный спец по тракторам и комбайнам, у нас их одиннадцать и все на ходу, он же электрик, машинист сушилки. И так далее. Из слов директора вытекало — каждый работник ТнВ — мастер золотые руки, несущий на трудовом хребте по 6-8 профессий, и головой, а главное — карманом, отвечающий за бесперебойную работу своих участков. — Что, по конкурсу со всей России набирали? — вдрызг растеряны семинаристы. — Зачем? — усмехается Шугуров, — всё свой, доморощенный кадр. Медведя дуги гнуть да "Камаринскую" плясать учили. А уж русака, когда не пьет... — И что, никто не пьет? — с утробным разочарованием на эту мыльно-пузырьную байку выдохнул зал. — Ну почему. Пили поголовно. Мы их всех и зашили. Под лопатку. Чтобы зубами не выгрызали. Он, конечно, лукавил, живописуя эдакое неандертальство. В хозяйстве сообща, в оре и муках разработан, но всеми утвержден механизм кнута и пряника. В том числе и "зашитыми" на самом деле. В основе его , как вершина айсберга, — зарплата в 3152 рубля. Но к ней внизу припаян роскошный набор из премий, ценных подарков, материальной помощи, бесплатных обедов и лечебных курсовок. Этот набор в 3-4 раза больше зарплаты и не подвластен никакому профсоюзу. Один прогул, одна авария или бедлам по вине Товарища по Вере — и набор отваливается в небытие, оставляя одноразовому разгильдяю голенькую, как зимняя осина, зарплату. Повтор разгильдяйства — и коленом под зад. Губернатор Василий Кузьмич Бочкарев, низкий ему поклон за опеку Шугурова, прекрасно сознавая социальную значимость и масштаб этой личности, буквально взашей, с бранью вталкивает в его хозяйство некоторых сельхозпофигистов: "Иди! Смотри! Учись!".
НЕ ВЕШАЙТЕ НА УШИ ЛАПШИНА
После семинара и день, и два всполошенно прокручивалась в памяти жесткая архитектоника шугуровского рая. Пока восторг от нее не стал перебраживать в злое недоумение: да что же мы за тварь дрожащая такая, лежащая в разрухе за пределами этого рая?! И отчего Шугуровы и Архиповы ( директор "Сельмаша") — автономные , слабо увязанные по горизонтали бойцы на раздрызганном нашем сельхозбытие? Дико щетинятся кустарником и чертополохом миллионы гектаров заброшенных полей. Руины былых ферм, токов и зернохранилищ щерятся в небо дырами проломленных крыш. Сотнями километров, куда ни кинь взгляд на Руси, мокнут под дождями гнило-черные избенки деревень, где уже ни бреха собачьего, ни телячьего взмыка в рухнувшем сараюшке. А бык— мужик, тупо сгрудившись в "перспективных" резервациях, шпигует свои шесть соток колорадской картохой и кушает водяру. Покорно потребляет, и не подозревая, что любой европейского помета агро-ферт в ответ даже на десятикратно малую пакость со стороны правительства прет своим мотоходом в города и кажет этому правительству кузькину мать. Нет у нас уже такого мужика, укатали сивку крутые горки. И все громче, остервенело, ликующе разбухает восторг либерал-компрадоров: лимит на революции исчерпан! Так ли, господа нехорошие? Не исчерпан. Только форма у нее не та, без разинского " красного петуха" и дрекольев, без европейски моторизованного хипеша. Первые ее сполохи уже прожигают мертвую корку оккупации, лижут калеными языками правительственные зады: вглядитесь, сколь истерично рядятся в посконные портки и рубахи "едино-рюссы", СПСы с " Социал-демоноидами", сколь остервенело осваивают и зубрят они посконно-патриотичный лексикон, ибо чуют: генная закваска Демидовых, Третьяковых, Прохоровых, Морозовых не закисла. Она все резче, нашатырем, шибает в нос национальным, минно-пожарским духом. Именно эта закваска сформировала немногословного, накачанного крепыша Игоря Архипова, директора "Сельмаша", за которым угадывается свинцовая, устойчивая мощь его корпорации. Это он сумел за три года поднять из руин завод и выпустить в наше скорбное агрокладбище умные, уникальнейшие машины АУП и ОПО, готовые творить на российских землях подлинную революцию. Именно эта живучая, генная закваска породила Его Высокопревосходительство товарища Шугурова, способного трансформировать нищету и разруху в процветание, — вопреки всем канонам и спущенным к исполнению догмам, где такой, как он, должен, обязан был окочуриться. Он выжил вопреки всему в безденежной, бескислородной, анаэробной атмосфере. Он сконструировал и отшлифовал агрообразец хозяйского процветания и предлагает его (который год!) к вооружению любому желающему. И таких по России — сотни, может быть не столь блестяще мозговитых и огнеупорных, но зараженных единой болью и тревогой за Отечество. Дело за малым — свести их вместе, притушить персональные амбиции и сцементировать на русской крови. Чтобы образовался единый ГОРИЗОНТАЛЬНЫЙ фронт сопротивления разрухе и предательству национальных интересов.
